Все факты с меткой «история написания»

Одна из самых известных в мире "зимних" песен -- Let it snow -- была написана в самый жаркий июльский день 1945-го года, в Калифорнии. Поэт Сэми Кан и бродвейский композитор Джул Стейн работали в офисе и Сэмми предложил пойти на пляж, чтобы освежиться. Но Джул ответил: "Почему бы нам не остаться здесь и не написать зимнюю песенку?". Тогда Кан подошёл к пишущей машинке и напечатал: "Oh the weather outside is frightful, but the fire is so delightful, and since we've got no place to go, let it snow, let it snow, let it snow" ("На улице ужасная погода, но огонь в камине так приятен, и раз уж нам никуда не надо, то пусть идёт снег, пусть идёт снег, пусть идёт снег").

Это первая песня, которая была, как говорит, Максим Покровский, написана абсолютно всерьез. Если до нее чисто юмористические вещи в репертуаре "Ноги" получались чисто смешными и не более того, то "В последний путь" - это тот самый как раз случай, когда даже самая безобидная и смешная на первый взгляд вещь получается мрачной, с некоторой долей черного юмора.

Впервые "Я хочу быть с тобой" была написана в 1986 году на квартире Алексея Балабанова - в ту пору начинающего режиссера. Когда он снимал эпизод для своей студенческой дипломной работы, Бутусов взял гитару и запел какую-то лирическую песню. Присутствовавший на съемках гитарист Егор Белкин из "Урфин Джюса" (свердловская местная рок-знаменитость) назвал эту песню полной ерундой. Поняв, что песня провалена, Бутусов как следует напился, чтобы утопить горе. А через год, на фестивале в Вильнюсе, "Я хочу быть с тобой" все-таки была представлена публике и была принята на ура. Так что Белкин прогадал.

Рассказывает Алексей Кортнев: "Она была написана минут за двадцать в магазине "Овощи-фрукты" на Ленинском проспекте. Поскольку рядом располагались "Дом ткани" и "Дом обуви", он у нас назывался "Дом овощи". И это как раз самая автобиографическая песня, потому что в ней описаны реальные персонажи. Там действительно сидела привязанная собака чау-чау; инквизиторы в халатах и лосинах - это, естественно, грузчики в трениках с оттянутыми коленями, которые в проволочных контейнерах вывозили то капусту, то свёклу. А в промежутках люди просто стояли в очереди в пустом помещении с грязью и ошмётками на полу".

Кортнев о песне: "Мы её писали лет пять, наверное, медленно собирая по кусочкам. Начали в отпуске, в Геленджике. Клавишник Серёжа Чекрыжов жил один на чердаке с курами. А мы с Юлей Рутберг залезали к нему на чердак и все вместе придумывали эпическое начало. Я в своё время безумно увлекался арт-роком типа группы "Genesis" с её бесконечными композициями по 20 - 25 минут. Ужасно хотелось сочинить такую вот "оперу". Вот мы её и сочинили. А история на самом деле придуманная. Никаких скандалов у нас в ансамбле никогда не происходило".

Алексей Кортнев рассказывает о песне: "Написана на спор. Однажды я сидел в кабинете у Андрея Феофанова, издателя наших первых пластинок, и он мне втирал, что рок-н-ролл умер, потому что появилась группа "Иванушки Интернэшнл". На что я ему сказал: "Андрюш, это неправда, потому что рок-н-ролл - как частушка, как рэп, как у нас блатной шансон. Это музыка, которая пишется спонтанно, по любому поводу. Из любой фразы можно сделать рок-н-ролл, а вот ту-ту-тучи - нельзя". И в этот момент его секретарша, сидевшая с нами в одном кабинете, в разговоре по телефону произнесла фразу: "Что ты имела в виду?". И Андрюша мне сказал: "Вот тебе, пожалуйста. Если из чего угодно можно сделать рок-н-ролл - напиши". И через день я ему принёс эту песню".

В восьмидесятые годы в СМИ появилась душещипательная утка о том, что песня была написана после самоубийства любимой девушки Бутусова (якобы она сожгла себя из-за того, что он не отвечал на её письма, будучи на военных сборах). Исторические факты от этой истории не оставляют камня на камне.

Во-первых текст песни написал поэт Илья Кормильцев, Бутусов - лишь автор музыки.

Во-вторых, обе его жены - и бывшая, и нынешняя - живы и здоровы.

В-третьих, Бутусов просто "склеил" текст песни из двух разных стихотворений Кормильцева, жёны которого также не пытались покончить с собой.

По итогам 1987 года песня "Я хочу быть с тобой" заняла первое место в списке хит-парада газеты "Московский комсомолец". Многие отнеслись к этому событию неоднозначно: одни радовались этому успеху, другие - обвиняли группу, что черезчур лирическая мелодия, сопровождающая песню, означает переход группы от рока к попсе.

Изначально песня была длинной по музыке, так как Бутусов слишком увлекся ею, напустив в нее много необычных мелодических ходов. Когда же к делу привлекли Вадима Самойлова из "Агаты Кристи" (он работал с "Наутилусом" как раз в это время на правах звукорежиссера), то он смог свести воедино эти ходы - и песня стала хоть и короче, но проще. Эта версия вошла в альбом "Титаник"

Песню сочинили Петр Налич и Сергей Соколов, во время их поездки на Дон в этнографическую казачью экспедицию.

Идея этой песни о космосе и пришельцах возникла под влиянием фантастических романов Жюля Верна.

«Можно было петь о глобальных проблемах, сочинять композиции на злобу дня, — вспоминал Лагутенко. — А можно было петь о том, что далеко. Меня больше волновала война внеземных цивилизаций, чем то, что происходит рядом».

Лагутенко придумал эту песню вскоре вскоре после того, как в одном из западных журналов увидел рекламу плееров "Sony". Вообще сам музыкант в пору своей юности соответствовал герою данной песни — вся его комната была буквально завалена кассетами и катушками с многочисленными записями различных групп.

Изначально мелодия, которая была написана Александром Кутиковым была отвергнута, из-за того, что она была слишком лиричной и спокойной. Тогда Кутиков и Пётр Подгородецкий подготовили более агрессивный вариант, на который Андрей Макаревич позже написал известный текст.

Песня придумана по результатам похода с другом Петра, Стасом Михайловым.

Петр Налич: "Документальная история - действительно, я купил водки, а он сказал: "Не надо... у нас есть виски".

Автор этой песни не известен, она считается "народной". Записал её и представил широкой публики историк музыки, коллекционер еврейского фольклора Авраам Цви Идельсон в начале 20-го века. Он же придумал текст песни. А напев этот он услышал у представителей народности под названием "садигурдские хасиды", называвшие себя так по названию местности Садигурда (Садгора), которая находилась в Речи Посполитой, а в наши дни -- на Украине. Считается, что придумал этот мотивчик придумал неизвестный бродячий еврейский музыкант, живший в Восточной Европе, а затем его подобрали хасиды.

В советское время многие евреи, не знавшие родного языка, воспринимали текст исключительно на слух с классической записи сестёр Берри, пели одну строчку несколько иначе: не "уру ахим белев самеах", а "урвахим белев самеах". При этом они не знали, что у этой фразы есть осмысленное значение на иврите: "и доход в счастливом сердце".

С момента появления песня исполнялась медленно и напевно. Свой нынешний быстрый, танцевальный ритм песня обрела примерно в 30-х годах: его привнесли еврейские переселенцы из Румынии, выросшие на зажигательных румынских танцах.

В наше время песня часто исполняется с медленным началом из уважения к традициям, а затем разгоняется до привычного весёлого ритма.

Первая пара строчек куплета появилась из письма Джона Тревиса -- брата автора песни Мерле Тревиса. Он писал брату о гибели известного журналиста Эрни Пайла на войне в 1945-м году: "Это как работать в угольной шахте. Ты выдал 16 тонн, а что получил? Только стал ещё на день старше и ещё глубже влез в долги". Эта фраза без изменений легла в песню. Четвёртая строчка припева -- фраза, которую бросил отец Мерле соседям в ответ на вопрос, как он поживает: "Не могу позволить себе умереть. Я заложил свою душу корпоративной лавке". Имелся в виду "company store" -- в тридцатых и сороковых годах в Америке не платили шахтёрам деньгами, а выдавали ваучеры, на которые можно было купить товары в магазинах, принадлежащих самой корпорации. Таким образом рабочие не могли копить наличность.

На песню «The girl from Ipanema» авторов вдохновила Элоиза Энеида Менезес Паес Пинто (теперь Элоиза Пиньейру), девятнадцатилетняя девушка, жившая на улице Монтенегро в модном курортном районе Ипанема в Рио-де-Жанейро. Ежедневно она проходила мимо популярного кафе «Белозу», не только на пляж ("каждый день, когда она идёт к морю"), но и по повседневным делам. Иногда она заходила в бар, чтобы купить сигареты для своей матери. Зимой 1962 года композитор заметил девушку в баре, и это легко понять: высокая брюнетка привлекала внимание многих посетителей бара. Песня стала популярной, и Элоиза прославилась.

Песня была написана для музыкальной комедии под названием Dirig?vel («Дирижабль). Сначала песня называлась "Menina Que Passa" ("Девушка, проходящая мимо"); знаменитый первый куплет звучал тогда по-другому. Антонио Карлуш Жобим написал мелодию на фортепьяно в его новом доме в Ипанема. В свою очередь, Винисиуш ди Мораиш написал текст в Петрополисе, рядом с Рио-де-Жанейро.

Во время записи в Нью-Йорке - участвовали Жоао Жилберту, Антонио Карлос Жобим и Стэн Гетц - возникла идея написать версию на английском языке, и текст для неё написал Норман Джимбел. Жена Жоао Жилберту, Аструд, единственная из бразильцев говорила по-английски, поэтому ей и предложили спеть. Ее «непоставленный» голос оказался идеально подходящим для песни.

Текст песни написан от лица человек, который сидит в "Закусочной Тома" и описывает то, что видит. Когда-то знакомый Сюзанны Вега фотограф Брайан Роуз рассказал ей, что видит весь мир как бы сквозь стекло. И когда Сюзанна сидела в своём любимом дешёвом ресторане (который так и назывался "Ресторан Тома", но певица сменила слово на Diner, чтобы уложиться в размер песни) в 1981-м, она решила написать именно такую песню: человек сидит в ресторане, всё видит, но не может участвовать в событиях, которые его напрямую не касаются.

Мелодию она написала в 1982-м году, когда гуляла по Бродвею.

Позже поклонники певицы смогли установить точную дату написания песни (18 ноября 1981-го) благодаря тому, что в тексте описывается газетная заметка о смерти некоего писателя.

Сперва Сюзанна Вега задумывала эту песню как водевильную песенку на пианино, наподобие сопровождения к какому-нибудь французскому фильму, вроде тех песен, что звучат фоном в фильмах Франсуа Трюффо. Но она не умела играть на пианино, поэтому оставила её акапельным номером и начала исполнять на живых концертах.

Певица заметила, что когда бы она ни открывала рот и начинала петь первые строчки "Я сижу этим утром...", люди прекращали пить, разговаривать и оборачивались к сцене. Поэтому певица использовала её как открывающую песню. Трюк срабатывал абсолютно всегда и для аудитории любого размера.

Песня "Транквилизатор" была сочинена после того, как Виктор Цой отлежал полтора месяца в психушке, чтобы избежать службы в армии. Условия и "лечение" в ней были ужасными, так что под впечатлением от этого Цой сочинил песню.

В текст песни вошёл образ из истории, которая произошла в конце 70-х - начале 80-х годов, и связана она была со знакомством с писателем Ведениктом Ерофеевым, автором поэмы "Москва-Петушки". Автор песни Армен Григорян познакомился с ним, когда был в гостях у подруги.

Григорян вспоминал: "Девушка пошла в ванную. Мы устроили там дебош, закусывать было нечем, были голодные времена… И мы решили воспользоваться содержимым ее аквариума. Рыбки были японские, дорогие. Но вкусные. Привезенные папой-профессором из страны экзотической. После этого мы у нее никогда не появлялись. Отношения с ней были напрочь испорчены. И последнее, что я помню, в моем угасающем сознании это хозяйку рыбок в халате, у нее были длинные, плохо накрашенные ногти, и она, обняв аквариум, ногтями по нему скребла." Отсюда строчка "как зверушка, когтями скребешь по стеклу".

В ПТУ, где Цой учился, как и во всяком учебном заведении 80-х, существовала своя группа, куда Цой был приглашен в качестве гитариста и певца, и под его руководством этот ансамбль сделал несколько его песен. Это привело к тому, что Цой немедленно стал рок- звездой местного масштаба и получил свою законную долю почитания со стороны молоденьких девочек. Одна из них стала его подружкой - Цой проводил с ней много времени и возвращался домой одухотворенный. В один из таких вечеров, вернувшись с очередной романтической прогулки, он, буквально за двадцать минут, сочинил песню "Восьмиклассница", вернее, не сочинил, а зарифмовал все то, что с ним происходило на самом деле - от "конфеты ешь" до "по географии трояк".

Музыка для этой песни была позаимоствована из песни "Take California" проекта "Propellerheads". По воспоминаниям Дельфина, его коллега по "Мальчишнику" Дэн на студию принес какую-то диджейскую пластинку, на которой находилась эта песня, и им захотелось немножко подурачиться напоследок, не стесняясь в выражениях. Это дуракаваляние, столь выраженное в композиции "Я люблю людей", стало одним из последних в творчестве Дельфина.

Во время пребывания в психбольнице Летов узнал историю, которая, в числе прочего, вдохновила Летова на написание этой песни: "Там был соседом у меня очень представительный мужчина в летах, который во всем вроде бы здоров и в порядке, кроме одной частности: по непонятному поводу, случайному, у него случались срывы. Однажды он пошел на работу, на остановку, и не успел влезть в автобус. Потому что тот был битком. До этого он был совершенно нормальный, а тут что-то с ним случилось совершенно тотальное, он в голос закричал, заплакал. Побежал за ним, впал в полукоматозное состояние. Автобус уехал без него. Еще образ. У Юрия Олеши в дневниках, кажется, описан спектакль Метерлинка «Синяя птица». Неожиданно в зале вскочил пенсионер и и завопил:«И мне, и мне синюю птицу! Тоже хочу синюю птицу!!!». Пенсионера вывели."

В 1984 году уфимец Шевчук совершенно случайно попал на банкет, где присутствовали дети местных партийных чиновников По мотивам этого события и были придуманы "Мажоры".

А вот что солист группы ДДТ и автор песни рассказывал о том, как получилось сие прекрасное творение:"Ее я написал на кладбище, на Никольском, в Александро-Невской лавре. Я там рядом жил в коммуналке на Синопской набережной, бродил в Лавре практически каждый день. Мелкий дождь моросил, ощущение было такой тоски, печали и колоссальной тревоги... Так грустно стало, что просто невмоготу – я всегда один – и просто она взяла так – бах и написалась. В 91-м году, в конце сентября. Вспомнилось, что ли…".

Изначально для песни было написано больше 20 куплетов, которые так никогда не были спеты и записаны. Черновики Летов уничтожил во время генеральной уборки. Куплеты представляли собой сюжеты программы новостей центрального телевидения. Как рассказывал в интервью Летов, "которые были позанятнее — я оставил, а что поскучнее -- выкинул, вот и всё".

Все куплеты, которые отсутствуют в канонической записи песни, не принадлежат перу Летова. Это народное творчество. Рассказывает Летов: "Однажды на Невском в те годы некий исполнитель использовал около 20 куплетов помимо оригинальных, к моему изумлению. Сейчас появился новый термин, называется "пост-фольклор", вот это как раз классический пример."

Егор Летов написал эту песню в пять часов утра, проснувшись от "страшного творческого ошеломления". Он побежал напевать на диктофон партии гитар, а в это время по телевизору шёл документальный фильм о солдатах-штрафниках в Великую Отечественную, который состоял из интервью выживших в Сталинградской битве. Летов лихорадочно записывал обрывки их фраз, а потом выстроил из них текст песни, как из кубиков "математически правильно". Последняя фраза песни -- это фраза из телепередачи Александра Гордона.

В основу текста легло древнее заклинание на смерть, которое звучит так: "Ходит покойничек по кругу, ищет покойничек мертвее себя". В 1990 году - году написания песни - Летов ездил по Уралу, где изучал мистические явления. По возвращению домой у него поднялась высокая температура, которую не удавалось сбить около сорока дней. Он не мог спать, находился в бреду или состоянии, близком к нему.К помощи врачей Летов прибегать не захотел. Не сойти с ума во время болезни ему помогли матчи Чемпионата мира по футболу. Он регулярно их смотрел и очень болел за сборную Камеруна, которая на том первенстве удачно выступала. Песню "Про дурачка" он написал за пару часов перед началом финального матча Чемпионата мира.

Песня была написана для фильма Вячеслава Говорухина "Ветер надежды". К этому фильму было написано несколько серьёзных песен и, среди прочих, одна шуточная: её в фильме исполнял один моряк для других во время отдыха.

По данным Давида Карапетяна (близкого друга Владимира Высоцкого) эта песня написана в депрессивный период творчества. "Трезвым Володя песню эту исполнять не любил, даже в кругу близких друзей. Эту вещь я слышал лишь однажды, и то он согласился её спеть только после длительных уговоров"

Эта песня была написана для спектакля "Звёзды для лейтенанта" (московский театр им. Ермоловой, 1975). Высоцкий исполнял их сам, стоя за сценой, полностью. В спектакль из четырёх написанных вошли две, включая эту -- "Песню о погибшем друге".

Также были написаны и записаны летом 1975-го на магнитную ленту: "Я еще не в угаре...", "Мы взлетали, как утки...", "Их восемь, нас двое...".

Автор мелодии -- Виталий Дубинин.

В первом варианте текста, принесенным Маргаритой Пушкиной, девушку звали Анна. Дубинин возразил — сочетание "слышишь, Ан-на, Анна…" (хорошо еще, что не Ин-на, Ин-на…) казалось ему не эчень мелодичным — и в свою очередь предложил имя Жанна. Решили остановиться на Жанне.

Этот персонаж абсолютно абстрактный, не связанный ни с какими житейско-бытовыми реалиями музыкантов, и уж тем более не с Жанной д'Арк. (Хотя, как рассказывает Виталий, именно так звали одну его знакомую девочку, которая иногда занималась проституцией.) Не доверяя вечно придирающимся к ней «арийцам», Пушкина показала стих продюсеру группы Виктору Векштейну. Тем не менее, текст был исправлен.

Рассказывает Фёдоров: "Иногда я писал музыку на готовый текст, иногда на какую-то показавшуюся удачной фразу. Скажем, «Волчица» (ее я сочинил на даче) появилась из одной строки Гаркуши «он идет к своей волчице». Дальше я придумал мелодию, а Озерский на нее дописал остальные слова".

"Есть такие песни, которые и по два года дорабатываются, — рассказывает Дмитрий Озерский. — Вот «Далеко», пожалуй, создавалась наиболее долго. И это единственная песня, припев которой от начала до конца мне приснился. Первый куплет мы очень быстро написали, а с припевом никак не получалось. Уже и в Америку съездили, сделали там другой вариант этой песни. Все равно — не то. Хвост попытался что-то на нее написать. Получилась «Сонь». Но изначальный замысел мы с Леней все равно считали недоделанным. конце концов отправились в какой-то дом отдыха и там продолжили над ней работать. Причем за это время успели много других вещей сочинить".

"Баллада О Древнерусском Воине" вынашивалась почти полтора года. Первые риффы родились у Холстинина еще во время работы над предыдущим альбомом "С Кем Ты?".

Когда в группу пришёл Виталий Дубинин, то его спросили, пишет ли он сам (вопрос о новых песнях в связи с потерей большей части состава стоял очень остро). "Да так, -- скромно ответил Виталий, -- сижу на кухне, играю…". "Ну, покажи!". Дубинин сел и сыграл под гитару куплет и припев "Баллады О Древнерусском Воине", ещё без слов.

Это очень органично сплелось с вступлением ("вдаль мчались стаи зимних птиц") и гитарным проходом, придуманными Холстининым.

Холстинин: "Все-таки дубининская версия больше тяготела к поп року. Весь "поп-рок" мы мужественно перелопатили и положили песню на классический пунктирный ритм".

Дубинин: "Холст всегда говорит "поп-рок", как только слышит что-нибудь в моем исполнении. Просто Володя почему-то считает, что мой вокал очень похож на голос Пола Маккартни. Но это ничего не меняет. Куплет, припев и среднюю вокальную часть "Баллады о древнерусском воине" придумал я, а вместе с Володей мы лишь переложили мой вариант на "айрон-мэйденовский" ритм, который Холст так торжественно называет "классическим пунктирным ритмом".

Песня была написана 5 октября 1996 года в Рязани в автобусе, во время гастрольного тура.

Первое исполнение песни произошло в Твери спустя всего три дня. У басиста группы порвалась струна на гитаре, и пока он её менял, Кинчев и Шаталин(гитарист "Алисы") исполнили "свежую" песню.

Музыку к этой песне придумал гитарист "Алисы" Андрей Шаталин. У него она была глэм-роковая, под впечатлением творчества группы "T.Rex" и ее лидера Марка Болана, она и посвящена ему (в начале песни можно слышать голос Болана). Кинчев переделал жесткий гитарный риф Шаталина, а на всю остальную, оставшуюся без изменений музыку предложил слова.

Изначально в тексте пелось: "Но о "Кино" я не хочу говорить". Сам Кинчев объяснял это тем что на тот момент еще не был знаком с Цоем. Когда же их познакомили и представили друг другу Кинчев переделал текст, и объяснил это так: "Цой великий человек и я не могу о нем говорить".

Первоначальный вариант текста начинался словами "Союз благородный республик свободных...". Сталин не пропустил эту строчку, сказав, что слово "благородный" у русского народа считается почти ругательным, поскольку ассоциируется с обращением "ваше благородие". Этот пережиток старого надо убрать."

Стих "Священная война", написанный Василием Лебедевым-Кумачом, был напечатан в газетах "Известия" и "Красная звезда" уже через два дня после начала Великой Отечественной войны (24 июня 1941 года), и спустя всего четыре дня эта песня уже исполнялась на Белорусском вокзале одной из выезжающей на фронт Ансамбля красноармейской песни и пляски.

Времени на то, чтобы напечатать текст и ноты у композитора не было: Александр Александров писал их мелом на доске, а музыканты переписывали их в тетради.

Глеб: "Я буду там" - это классический случай. Заканчивалось уже время в студии, и где-то в последний день я родил песню дома, даже не понял - хорошая она или плохая. На следующее утро принес ее в студию, забил какие-то демонстрационные гитары, барабаны, и вживую, просто так сходу, сыграл и спел ее Вадику и Саше. Но никто ничего не сказал почему-то. Вышли курить... Я думаю, ну, всё, провал. И тут Саша говорит: "Может эту песню последней поставим", а я говорю: "Да, конечно". Так песня и родилась.

Эта песня навеяна творчеством Ника Кейва и альбомом "Murder Ballads".

Глеб Самойлов:

Поэтически песня строится исключительно на русско-народных изысках различных. Вот и многих покоробившее ударение "а у рЕки нет воды" оно тоже непосредственно с частушками связано, которые я в детстве слышал, то есть это - "Я сижу на берегу не могу поднять ногУ, не ногУ, а нОгу все равно не мОгу". Так же закамуфлировано там, цитируется и другие немного частушки. Вот. О которых мы говорить не будем.

Когда песни стали приобретать явно театрализованный характер, возникла необходимость каким-то образом открыть занавес. Так и получилось: речитативная полуокуджавская песня, навеянная театральной музыкой Альфреда Шнитке.

Песня была написана за 10 лет до того, как она вошла в альбом "Майн Кайф?".

Г.Самойлов: "Песня писалась очень просто, быстро и я не воспринимал ее серьезно и глубоко, пока мы не сделали ее на демонстрационном уровне. Тогда, меня, как ледяной сосулькой насквозь пробила вся мистическая глубина. Она из тех, когда я чувствую, что песня больше, чем Я. Что в ней такое творится... чего даже я постигнуть не могу."

Изначально текст песни предложил Вадим. Глеб его забраковал и решил написать свой. В результате Вадиму версия Глеба тоже не понравилась, и было решено оставить текст Вадима в некоторой редакции.

Песня замешана на Кастанеде и Стивене Кинге. Сначала хотели назвать ее "Стрелок", как и роман Стивена Кинга, но потом передумали, потому что на альбоме уже была песня "Снайпер".

Музыку к песне "Ветер" Глеб Самойлов взял из своего сольного (так и неизданного) альбома "Сви100пляска" 1994 года. Изначально это была просто музыка, слова же написаны были лишь к альбому "Майн Кайф?".

Сначала написан был текст, что очень редко для группы. Первым был написан текст припева, который отражал внутреннее состояние Глеба на тот момент. Потом она сама легла на аккорды.

Также примечательно, что песня из демонстрационного варианта почти не потерпела изменений, что для группы тоже редкость.

Глеб самойлов долго не показывал группе эту песню, так как хотел ее оставить для своего сольного альбома

Со слов автора песни, Глеба Самойлова, мелодия к песне написалась очень быстро - он перебрал 4 стуны, и мелодия родилась сама собой. Идея же текста появилась задолго до песни, фраза "Я на тебе как на войне" - впечателние Глеба от первой любви.

Глеб Самойлов, автор песни: "Это редкий случай, когда Саша (клавишник группы) в саунде песни просто навязал ее название и содержание, потому что вертолетный звук возник не тогда, когда был написан текст, это Саша его вставил. И мне пришлось писать текст про вертолет, разумеется."

Этот знаменитый рок-хит изначально был написать Тревором Рэбином как медленная баллада. Джон Андерсон убедил продюссера ускорить темп песни и добавить гитарные риффы.

Джиоти Мишра признаётся, что музыка написалась легко, а вот над словами пришлось поломать голову. Джиоти вдохновляли книги психоаналитика Вильгельма Райха и американской феминистки Андрэа Дворкин. Автор песни предлагает несколько вариантов её трактовок: каково быть членом троцкистского/марксистского движения (Джиоти был им одно время), каково быть влюблённым в лесбиянку парнем (такое с автором тоже случалось); каково быть геем, влюблённым в натурала (такого с ним пока не было); каково быть девушкой лживого марксиста - и, в конце концов, эта песня о лицемерии вообще, о смешении высоких идеалов, любви и похоти.

Рассказывает Кен Хенсли: "Песня была написана в Нью-Джерси, когда я был женат на Пэт. Это произошло во время пикника в саду у её родителей, когда я увидел красивого светлячка. Это вдохновило меня на написание песни, которая, в свою очередь, подсказала идею иллюстрации к обложке".

Комментирует художник Мартин Уайт, создавший обложку к одноимённому альбому: "Мне дали послушать заглавную песню альбома. Паренёк верхом на светлячке на переднем плане - это просто игра воображения. Девушка, изображённая на обратной стороне, на тот момент времени была моей женой".

Песня получилась из нескольких музыкальных идей Кена Хенсли и Дэвида Байрона. В процессе работы над альбомом Look at Yourself они обнаружили, что у них есть три заготовки в До-миноре. После экспериментов эти кусочки стали вступлением, куплетом и припевом "Июльского утра".

Эту песню написал ударник того состава группы Ли Керслейк (позже он работал с Оззи Осборном). В тексте рассказывается о грусти отверженного человека, и написана она потому что, менджер и хозяин звукозаписывающей компании Джерри Брон отвергал почти все песни, не написанные клавишником и лидером группы Кеном Хенсли. По иронии судьбы именно эту песню Керслейка приняли и записали. Вышла она на альбоме Firefly (1977)

Песня рассказывает о событиях 30 января 1972 года, произошедшие в городке Северной Ирландии под названием Дерри, когда правительство Соединённого Королевства неожиданно открыло огонь по демонстрантам, в результате чего было убито 14 человек.

По стране прокатилась волна мятежей и акций протеста, не обошедшая стороной и семью Боно (солист коллектива и автор песни).

Он написал композицию в возрасте 11 лет и начинается она словами: " I can't believe the news today" (Я не могу поверить сегодняшним новостям).

Возможно, что музыка была заимствована из песни группы Jethro Tull "We used to know" (альбом Stand Up). Аккордовая последовательность практически одна и та же.

Ян Андерсон (бессменный лидер Jethro Tull) как-то интервью радио БиБиСи в шутку заявил, что до сих пор ждёт авторских отчислений. А на концертах он иногда исполнял номер "Как сделать "Отель Калифорния" из "We used to know").

Дон Фелдер, участник Иглз, тем не менее рассказывает о моменте сочинения песни "июльским днём 74-го или 75-го, когда он сидел в комнате с дверями на распашку и играл на 12-ти струнной гитаре. Аккорды пришли сами собой, было космическое чувство, будто что-то великое упало тебе прямо в ладони".

Песня была написана Джастином Хейвордом, когда он ночевал у друга в Свиндоне (Англия) на постели с атласными простынями. По его заверению песня весьма автобиографична: у музыканта как раз начинались серьёзные отношения.

Хейворду было всего девятнадцать лет.

Песня впервые вышла в 1967-м году, но никто не обратил на неё внимания, в том числе потому, что длинные песни (а она была длиной более, чем в семь минут) были не в чести.

В 1972-м году, когда такие песни как "Хей Джуд" Битлз и "Лейла" Эрика Клэптона и Derek and the Dominos проторили путь длинным композициям в хит-парады, перевыпущенная Nights in White Satin очень быстро обрела золотой статус.

Однажды летом 1969 года Джим Моррисон гостил у Робби Кригера вместе с их общим другом Бейбом Хиллом. Они играли в карты, разговаривали, наблюдали за кошками, скачущими между гиацинтами - и всё это в завуалированном виде отобразили в песне. Как признаётся Робби,"это была просто весёлая песня о том, что мы делали днём, но слова Джима придали ей таинственности".

Когда Робби Кригер представил свои стихи ансамблю, они были почти закончены – ему не хватало рифмы во втором куплете. Моррисон добавил характерный ему пессимизм в оптимистичную любовную песню Кригера, срифмовав «in the mire» с «funeral pyre». Продюсер Пол Ротчайлд позднее сказал Джиму, что эта часть песни – всего одна – ему не понравилась, не зная, что эта рифма – единственное, чем посодействовал Моррисон.

Это единственная песня с первого альбома, стихи на которую были записаны не Моррисоном, а Кригером, не считая двух кавер версий "Back Door Man" и "Alabama Song (Whisky Bar)", хотя музыку писали все четверо.

Кригер вспоминает: "Однажды Джим сказал: "Расходимся по домам, и пусть каждый напишет несколько песен, потому что у нас нехватка материала". Я понимал, что если надо написать песню для Джима, то она должна быть довольно серьезной, потому что песни Джима были очень "продвинутыми". И вот я решил, что песня будет о земле, воздухе, огне и воде. Я перепробовал множество вариантов: "Come on baby, breath my air... come on baby, share my earth" ("Давай, детка, дыши моим воздухом... давай, детка, раздели со мной мою землю"). В общем, та еще херня получалась. В этом не было никакого толку, пока, наконец, я не додумался до строчки: "Come on baby, light my fire" ("Давай, детка, зажги мой огонь"). Джим просто рухнул".

В фильме «Изгой» (Cast Away) Роберта Земекиса главный герой (Том Хэнкс), сумев наконец добыть на необитаемом острове огонь, от избытка чувств прыгал вокруг костра и кричал:«Come on baby, light my fire!»

Строчки "Indians scattered on dawn's highway bleeding/Ghosts crowd the young child's fragile eggshell mind" ("Истекающие кровью индейцы раскатились по предрассветному шоссе/Духи заполонили тесную скорлупку детского разума") основаны на воспоминаниях Джима Морриссона, в раннем детстве ставшего свидетелем большой автокатастрофы. Увиденное поразило его до глубины души; позднее он говорил, что, может быть, в тот день духи погибших на дороге "вселились" в его тело, что полностью изменило его жизнь.

В то время Джим Моррисон был в ужасном суицидальном настроении. Однажды гитарист и автор песен Робби вместе с ударником Джоном Денсмором всю ночь слушали его речи. Робби вспоминает: "А к шести утра мы сказали ему: "Послушай, давай поедем и посмотрим на каньон Лорел, увидишь восход солнца, может, тогда твоё настроение улучшится". Мы так и сделали, и внезапно в голове у него просветлело. Там в одночасье у него в голове родилась песня. Мы бросились домой, он написал текст, я сочинил музыку, и мы записали её в тот же самый день".

Идею песни Моррисон почерпнул из телефонного разговора с одним из друзей, когда оба были изрядно под кайфом. Слова песни являются частью поэмы под названием "The Graveyard" "Кладбище", а фрагмент "Killer on the Road" "Убийца на дороге" взят из сценария фильма Моррисона "HWY".

Джим Моррисон написал эту песню в 1965-м году, после того, как увидел красивую девушку, гуляющую по пляжу. Песня вышла на пластинке Waiting For The Sun только три года спустя.

Выражение "Глаз в небе" по случайности преследовало Эрика Вульфсона целый день: сперва он услышал его от друга, который работал менеджером по маркетингу в лос-анджелесском казино "Тропикана": друг водил его показывать систему видеонаблюдения, организованную в казино. Она и носила разговорное название "Глаз в небе". Фотографию комнаты видеоконтроля теперь можно обнаружить среди других мелких картинок на задней стороне конверта пластинки. Вернувшись в гостиницу, Эрик смотрел новости. В новостях "глазом в небе" назвали военный спутник-шпион, а затем -- в конце выпуска -- метеорологический вертолёт.

Эта тема -- невидимого наблюдателя, котролёра, оруэлловского "Большого брата" -- и стала основой для стихов песни.

Удивительно то, что изначально написанная композиция была отложена, а точнее даже не замечена.

Дело в том, что у коллектива был заключен контракт на 5 лет с одной рекорд-компанией. Последние 2 года, как рассказывали сами участники, компания упрекла их в отсутствии должного материала для альбома. И тогда они запирались в гараж и записывали одну за другой композиции, пытаясь создать настоящий хит.

Именно в то время и была сотворена популярная "Wherever You Will Go" и отложена на некоторое время.

Отрывок песни можно услышать фоном в одном из фрагментов популярной романтической комедии "Реальная любовь-1".

О том, как была написана знаменитая композиция, гитарист группы рассказывает: "Мы жили в режиме сочинения и ожидания. Тогда умер хороший друг нашей семьи. На похоронах я встретил человека, который потерял жену. На мгновение я представил себя на его месте и подумал, каково это терять того, с кем ты всё делил последние 50 лет..."

В интервью и на концертах Стинг рассказывал, как к нему пришла идея этой песни: у Стинга в Нью-Йорке был друг, который умел принимать телесигнал с советского спутника. Одним воскресным вечером в начале 80-х он выпивал в компании этого друга и смотрел советский телевизор. В Москве было время утренних детских телепередач, и Стинг впечатлился красочностью и затейливостью детских сказок. В этот момент он подумал, что люди, которые с такой любовью делают передачи для детей не могут быть холодными машинами для убийств, как это рисовала западная пропаганда.

Позже ещё одним толчком для создания песни послужил вопрос маленького сына музыканта, который спросил папу: существует ли бомба, которая может уничтожить весь мир. Стингу пришлось ответить: да, есть. Так что ребёнку, по словам музыканта, пришлось "ощутить тот ужас, с которым мы прожили большую часть жизни".

Песня написана во времена "Холодной войны" (1985-й год). Стинг боится ядерных ударов, и надеется, что "русские тоже любят детей", а значит, это поможет удержать мир от страшной войны.

Сначала в песне были слова "Walking in the room", которые продюсер порекомендовал заменил на более красивое выражение "Walking on the moon"

Келли Джонс написал песню после уведенного сна, в котором ему приснились Ринго Старр и Джордж Харрисон исполнявшие песню вдвоем.

Стинг написал песню после того, как навестил в Нью-Йорке известного актёра Квентина Криспа (известного в том числе как и активиста гей-движения в 70-х).

В 1986-м они повстречались за ужином дома у Криспа, где актёр рассказывал Стингу о своей жизни в гомофобской англии. Под впечатлением появилась эта песня, в том числе строки "будь собой, неважно, что говорят (Be yourself no matter what they say)".

На песню снят клип, режиссёром которого выступил Дэвид Финчер. В клипе помимо Стинга и музыкантов появляется Квентин Крисп.

Джо Димаджио, который упоминается в последнем куплете, -- это известный бейсболист. Примечателен он ещё тем, что короткое время был женат на Мэрилин Монро. Он ушёл из бейсбола в 1951-м и к моменту написания песни был ещё живой (умер он только в 1999-м) легендой. Благодаря этой песне он обрёл популярность уже у нового поколения американцев.

По рассказу Пола Саймона, строчка про Джо Димаджио была написана в самом начале работы над песней. Саймон так и не понял, откуда и почему она появилась, да и к песне она едва не подходила. Но это показалось таким интригующим, что её оставили.

К слову, у Пола Саймона был совсем другой бейсбольный кумир: Мики Мантл. Но его имя не влезало в размер песни.

Изначально текст был о "миссис Рузвельт", пока его не адаптировали к фильму. Предположительно, имелась в виду Элеанора Рузвельт: активистка борьбы за права женщин и чернокожих. Во времена Великой Депрессии она имела едва ли не такое же влияние в стране, как Рузвельт.

Пол Саймон писал текст этой песни в течение шести месяцев.

Конверт альбома »Virgin killer» группы «Скорпионс» в своё время был запрещён: на нём изображена обнажённая девочка, которую прикрывает эффект разбитого стекла. Но смысл заглавной песни совсем не в том, в чём её многие заподозрили: текст был пародией на «Kiss», с которыми «Скорпионс» в то время гастролировали. Гитарист Ульрих Рот дурачился с каким-то рифом на репетиции и напел слова: «Cos he's a virgin killer»; это была его шуточная попытка изобразить Пола Стэнли. Клаус Майне воскликнул, что это здорово и должно быть записано; Роту пришлось на основе этой строчки сочинить осмысленный текст. «Убийца наивных», говорит автор - это демон нашего времени, бесчувственное лицо современного общества, который растаптывает беззащитные сердца людей.

По признанию Клауса Майне поездка в СССР, во время которой была написана "Ветер перемен", дала новый толчок творчеству и популярности группы: не будь этого, эта рок-группа, как и множество других, ушла бы в прошлое, уступив место волне "альтернативной музыки", таким командам как "Нирвана".

Песня была написана лидером группы Клаусом Майне во время визита группы в Москву в 1989-м году на "Фестиваль Мира". Он был вдохновлён горячим приёмом изголодавшихся по рок-музыке советских людей ("Юрайа Хип" и "Скорпионз" были первыми группами, которые приехали в СССР в 1987 и 1988 году) и тем, что в одном месте собралось множество музыкантов со всего мира: от американских рок-групп до оркестра Красной армии).

Песня набирала популярность с 1990-го года по 1991-й, сопровождая события объединения Германии, распада Восточного блока, а затем и распада СССР.

Рой Орбисон и его партнёр Билл Диз сидели дома у Орбисона, пытаясь сочинить песню. В поисках мелодии они играли всё, что приходило в голову. В комнату заглянула жена Роя Орбисона, Клодетт, и сообщила мужу, что собирается в город за покупками. Рой спросил, не нужны ли ей деньги, и тогда Диз влез в разговор с замечанием: "Хорошенькой жещине деньги никогда не нужны! (Pretty woman never needs any money)". Тогда Орбисон принялся напевать фразу "Pretty woman walking down the street", а Билл Диз стал отбивать ритм кулаком по столу. Он живо представлял себе некую женщину в жёлтой юбке и красных туфельках, как она цокает каблуками по тротуару.

Когда Клодетт вернулась с покупками, песня была уже готова.

YYZ -- это код аэропорта Торонто, родины группы Rush. Музыканты услышали "морзянку", отбивающую этот код, когда на небольшом самолёте летели домой после очередного тура.

Морзянка звучала так: тире-точка-тире-тире, тире-точка-тире-тире, тире-тире-точка-точка. "О, крутой ритм" -- подумали музыканты. Спустя некоторое время Гедди Ли и Нил Пирт начали работать над тем, чтобы превратить этот ритм, сыгранный в размере 5/4. Песня осталась инструментальным произведением, посвящённым родине музыкантов.

Пер Гессле, "половинка" дуэта Roxette, и автор большинства его песен, однажды пришёл днём домой и нашёл на столе написанную от руки записку, которую оставила его невеста, Оса: "Hej, din tok, jag alskar dig!" -- "Эй, дурачок, я тебя люблю!". Записка была подписана "Вуди" (прозвище девушки). Эта фраза, на английском языке, стала рефреном песни "Joyride".

По утверждению Пера Гессле, текст первых двух куплетов был написан как "рыба": нужно что-то было петь на репетициях, поэтому был набросан случайный текст ("Ходит как мужчина, бьёт как молот..."). Но ничего лучше группа так и не придумала, поэтому слова оставили такими на записи.

"Что ж, всем когда нибудь везёт..." -- добавляет Пер.

Пятого июня 1965-го года Роллинги играли для трёх тысяч человек на стадионе в Клируотер, штат Флорида. Это был третий американский тур группы. Согласно газете St. Petersburg Times, вышедшей на следующий день, 200 молодых фанатов вступили в драку с полицейскими, охранявшими концерт. К тому моменту группа успела сыграть всего четыре песни.

В ту ночь Кейт Ричардз проснулся с гитарным риффом в голове и строчкой "Can't get no satisfaction". Он записал это на переносной магнитофон и лёг спать. В ту же неделю он принёс запись в студию. На плёнке был гитарный рифф, за котором следовал звук храпа.

Мик Джаггер утверждал, что песня посвящена Вьетнамской войне, чувству, что война идёт где-то рядом. Однако, множество слухов и догадок указывают на совсем другое происхождение песни: главный автор Gimme Shelter -- это не Мик Джаггер, а Кейт Ричардс. Песня была написана в дни, когда его девушка Анита Палленберг снималась с Миком Джаггером в фильме Performance (1969). В фильме у героев Джаггера и Паллеберг есть постельные сцены, и Ричардс был уверен (и до сих пор утверждает это в своей автобиографии), что их отношения на съёмочной площадке переросли в короткий роман (хотя Анита это опровергает). Ричардс переживал, что Джаггер уведёт его девушку, как сам Ричардс некогда её увёл у третьего участника "Роллинг Стоунз" -- Брайана Джонса. И песня родилась в момент, когда Кейтом овладевали ревность, страх и злоба.

Тем не менее, Кейт и Анита пробыли вместе ещё больше десяти лет, хотя никогда официально не были женаты. У них родилось трое детей, один из которых умер вскоре после рождения.

Песню написал Том Йорк в рамках соревнования с Джоном Гринвудом (другим участником Рэдиохед) -- кто из них напишет песню с самым большим количеством аккордов.

Эта песня и песня We Are the Champions были написаны Меем и Меркьюри соответственно после концерта в Бингли Холл, в английском городе Бирмингеме. В тот вечер публика неожиданно активно подпевала каждой песне Queen, что совершенно не планировалось и привело музыкантов в замешательство: группа всегда хотела, чтобы её слушали и слушали очень внимательно. Но в тот вечер Мей и Меркьюри, обсуждая произошедшее, поняли, что с этим уже нельзя бороться и надо как-то принять факт, что на концерте публика принимает то же участие в шоу, что и группа. И дать народу что-нибудь спеть.

Вечером после концерта Меркьюри написал We Are the Champions, а Мей проснулся на следующее утро с ритмом в голове. Он стал размышлять: что может делать публика на концерте? Топать, хлопать и распевать что-то простое. В этот момент, очень быстро, ему придумалась песня We Will Rock You.

Песня основана на риффе, который гитарист группы Питер Бак написал, когда учился играть на мандолине. Он только купил инструмент, сидел, смотрел телевизор и пытался что-нибудь сыграть, записывая свои потуги. На следующий день он переслушал запись и посреди ученических проигрышей обнаружил мелодию для будущей песни.

Йорк написал эту песню в 1987-м году, до того, как собралась группа. Сперва она исполнялась им на акустической гитаре. На репетиции в присутствии продюссеров Шона Слэйда и Пола Колдери группа исполняла разные песни, но они продюссеров не впечатлили, а Creep привлекла внимание. Сперва они неправильно поняли слова Тома Йорка "our Scott Walker song" и приняли песню за кавер, но тем не менее попросили исполнить её ещё раз (тогда и была записана песня, с первого дубля). Затем выяснилось, что это авторская работа Йорка и вопрос со следующим синглом был решён. Сингл вышел в 1992-м году.

Мелодия песни "Любочка" группы "Маша и медведи" практически полностью заимствована из Creep. Слова песни -- это урезанный стишок Агнии Барто.

В первоначальном варианте песня называлась "Radio Ca-Ca", а не "Radio Ga Ga".

Собственно эту фразу произнёс маленький ребёнок Роджера Тейлора. Тейлор написал эту песню как материал для своего сольного альбома, но остальные члены группы разглядели потенциальный хит, дописали слова и инструментальные партии. В частности изменив и название на "Ga Ga".