Начало истории можно прочитать здесь.
На второй день, на работе, Михаил обошел все рабочие места и, придя в швейный цех, встретился с Ириной несущей отрез материи из склада. Поинтересовался, кем она работает и почему он не видел ее вчера днем на работе. Закройщицей - ответила Ира, и где тебе меня было видеть, у тебя глаза разбежались, глядя на нас на всех. Глядя на девушку, Михаил сказал: – «Я вспомнил, это ты мне снилась все три года». – «А встретилась вчера», – продолжила, как пелось в песне Бернеса, Ирина. – «Если бы вчера в кинотеатре вместо меня сидела бы другая девушка, ты ей тоже пел бы эту песню?». – «Другие мне не снились», – ответил Михаил, - «И я все равно бы встретил тебя…». Помолчав, добавил: – «Можно я приду вечером к тебе?».- «Ну, если больше никого ни встретил, при таком выборе – то приходи», - ответила девушка. Вечером на свидании Мишка, взяв в свои руки ладони девушки, гудел в полголоса – «мне тебя сравнить бы надо», на что Ирина отвечала – «Придумай что-нибудь свое, что ты чужим голосом поешь». Михаил, нимало не смущаясь, заявил: – «Это и есть мое, я же, тебя сравниваю». – «Пой», – прошептала девушка, мне приятно.
Незаметно прошла осень. Влюбленные Михаил и Ирина ходили на танцы, посещали
кинотеатр и подолгу стояли (дружили) у калитки дома, где жила Ирина.
Расставшись с вечера, ждали наступления утра, чтобы увидеться на работе, вечером
после работы Мишка снова бежал к своей, ни с кем не сравнимой. Ирина несколько
раз была в домике, где проживал Михаил, и каждый раз приносила то, - какие – то
занавески на окна, скатерку на стол или коврик половичек под ноги у двери,
создавая некое подобие уюта в холостяцком жилище Михаила. Долго не
засиживалась: что соседи скажут? В последнее посещение сидели за столом, пили
чай, зимний вечер синькой заполнял комнату (свет не включали), и Михаил
попросил любимую – останься. Ирина, помолчав, сказала – меня дома не поймут, да
и ты потом другими глазами будешь смотреть на меня. Мишка, вздохнув, поплелся
провожать Ирину домой. Перед калиткой Ирина, глядя в сторону, тихо спросила: – «Если
бы я осталась то…». – «Пальцем бы не тронул», - закончил за нее Мишка – «легла
бы на мою кровать, а я бы на полу, на коврик, бросил бы бушлат и все».
Наутро Михаилу была поставлена задача, поехать в село Покровское, что в
50км от городка, в приемном пункте КБО стала греться и дымить проводка, да и
заказы там были – несколько утюгов, электрические плитки. Попуткой, на
автолавке везущей товары в село и поехал Михаил, взяв все необходимое, даже
Иришку не видел. В Покровке пробыл три дня, проводку пришлось всю заменить,
потом починил бытовые электроприборы. Ночевал и столовался на квартире, где
останавливались водители рейсового автобуса и автолавки. От приглашения
Людмилы, заведующей приемным пунктом пожить у нее, отказался, боясь пересудов и
сплетен. Закончив работу, поехал домой рейсовым автобусом, пришедшим в городок
вечером, и сразу побежал к Ирине – соскучился.
Ира встретила неприветливо и, не поднимая глаз, спросила: – «Как спалось на перинах у Люды, чем она потчевала?». Мишка пытался, что – то возразить, да где там? Со слезами на глазах Ирина стала рассказывать: – «Ты не успел уехать, как женщины на работе стали говорить, какая Людмила стряпуха и живет одна с маленьким сыном, разведенная и долго ее уговаривать не надо». Мишка потихоньку закипал. А Ирина уже в голос плача продолжала: – «Уехал к самой далекой и самой желанной, а здешние теперь нежеланные»,- и окончательно добив Мишку, закончила – «от нас нежеланных на пол, на бушлат готовы сбежать».
Михаил сгреб девушку в охапку, запечатал ей рот долгим поцелуем, чувствуя на губах соленые слезы. Потом голосом, не предвещавшим ничего хорошего произнес: – «Дурам полоротым, которые, несут всякую хрень веришь, а мне ни веришь, и как дальше быть?». Ирина, опамятавшись, произнесла: – «Прости меня Миша, извелась я вся, так и выглядываю в окна». И, продолжила: – «А у нас хорошая новость. Зоя из швейного, девочку родила, ходили проведывать, нам дитятку в окно показывали, розовая вся как куколка, щечки пухлые, губами чмокает». И не зная, зачем добавила: – «Зоя – то всего на год старше меня… Ладно, Миша, ступай домой, устал, отдохни», - и повернулась, чтобы уйти. Михаил сказал ей вслед – «Не хочется мне домой, пусто там без тебя и зачем мне все эти занавески, половики и скатерти, если тебя там нет, пришла бы». – «Как звать будешь», - коротко ответила Ирина.
Отчитавшись на работе о командировке, Михаил на пятницу, 8 Января, попросил
отгул. В те времена Рождество Христово 7 Января, не считалось официальным
праздником, но люди все равно отмечали этот день. Итак, на второй день
праздника, вечером, Михаил одел недавно пошитый в родном КБО бостоновый костюм,
повязал галстук, накинул на плечи белый шарф (кашне), и, одевшись в полупальто
и шапку, пошел к Ирине свататься. Держа в руке пакет с бутылкой «Советского
шампанского» и коробкой шоколадных конфет, подметал снег манжетами широких
штанин, брюками, модными в ту пору. В доме у Ирины горел свет. – «Дома», -
подумал Михаил и шагнул с крыльца в сени. Осмотревшись, обнаружил входную дверь
в дом, оббитую клеенкой в крупную клетку и постучал в дверь ладонью. За дверью раздалось:
– «Ира, стучит кто – то, наверное, славить пришли». – «Открыто», – послышался
голос подошедшей к двери Ирины. Михаил, открыв дверь, вошел в прихожую, Ирина,
прикрыв ладошкой рот и глядя на Мишку широко открытыми глазами, стала пятиться
назад. Вышедшая за следом мать Ирины, глянула на гостя, придержала дочь за
плечи и потерянно ойкнув, крикнула – отец, иди гостя встречай. Сама повела
Ирину в дом, идущую на ватных ногах. – «Здравствуй Михаил»,- поприветствовал
вышедший отец,- «раздевайся, проходи в дом»,- и, разглядев наряженного Мишку,
произнес: – «Так ты ж не славить пришел».
В зале Михаил, обратившись по имени отчеству к родителям Ирины (мать вышла из спальни, куда завела дочь), начал говорить приготовленную речь. - «Я пришел, просить руки вашей дочери (в спальне охнула Ира), я люблю ее и не могу жить без нее, обещаю беречь ее и жалеть до», - запнулся Мишка, но отец продолжил – «До скончания века». Михаил, махнув рукой на этикет, помолчав, прямо сказал: – «Вот свататься пришел, отдайте за меня Ирину». Отец, улыбнувшись, молвил: – «Что ты все о себе да, о себе, а Ирина – то хоть любит тебя?». – «Да», – раздался сдавленный стон из спальни. Отец громко спросил – «А что, предупредить нельзя было заранее?». Ирка проревела: – «Я и сама не знала». Михаил простодушно ответил: – «Вас предупреди, вы бы придумали кучу причин, чтобы не отдавать дочь». Тут встряла мать: – «Вы часом ничего ни натворили, что вам приспичило жениться?». – «Ну, мама!», - раздался протестующий вопль из спальни. Мишка, затвердев лицом и в упор, глядя в глаза отцу Ирины, произнес: – «Не натворили, все по чести». И закончил: - «Шкодить меня не научили». – «Давай мать, стол накрывай», - сказал отец Ирины,- «сядем за стол и все обсудим, а ты иди, утешай…». Мишка шагнул в спальню, Ирина сидела на кровати и, испуганно запахнув халат на высокой белой груди начала: и тут Мишка узнал, что он изверг, что она чуть не умерла – захолонуло сердце и отнялись ноги, и не сходила в парикмахерскую. В конце приказала: – «Выйди, мне переодеться надо, я, что в халате и тапочках замуж пойду? Сам - то вырядился в бостон как жених». Мишка, весь виноватый сел на диван и подумал: – «Ну вот и позвал, самую любимую и самую желанную, которая три года снилась...».
