Рейтинг всех фактов

Песня стала самой первой, в которой "Ария" обращается к теме мистицизма и самой длинной в истории группы. Текст оправдывает знаменитый миф о том, что автор "Каприса №24" (он звучит во вступлении) Никколо Паганини продал душу дьяволу за виртуозную игру.

При прослушивании на третьей минуте возникает впечатление, что Валерий Кипелов в течение около 16-17 секунд тянет букву "о". Как признался позднее бас-гитарист коллектива Виталий Дубинин, этот момент получился так:

"Было две дорожки: на первой Валерий начинал, на второй - продолжал с половины. Чтобы не было слышно склейки и скрыть шероховатость, мы добавили одновременно реверберацию и задержку. Но на альбоме "Игра с огнем" внимательный слушатель все равно заметит, что к середине голос затухает, а потом вдруг опять становится мощнее, да ещё в конце делает некий пассаж. На концертах, когда Кипелов был в составе, такой продолжительности звучания на одном дыхании достичь никогда и не удавалось, хотя Валерий тянул максимально долго! Я, кстати, точно никогда не измерял, сколько это секунд - 16 или 17".

Мало кто знает, что песня "Икар" стала первой песней "Арии", которая вообще попала на радио. Она прозвучала в эфире 8 марта 1986 года - в международный женский день. Музыканты отдали ее знакомому диктору без ведома своего менеджера Виктора Векштейна. Диктор честно объявил, что песня называется "Икар",а исполняет ее группа "Ария". За такую вольницу "арийцам" потом влетело от Векштейна по первое число.

Это последний видеоклип "Арии" с Валерием Кипеловым, так как он снимался уже после своего заявления о намерении уйти из группы.

Главный рифф позаимствован из песни группы AC/DC "Let There Be Rock".

Это последний альбом группы, записанный в её изначальном составе. Менее чем через год после записи в группе произошёл раскол, в результате которого более половины музыкантов отделились, основав группу "Мастер".

Перебор, исполняемый в начале композиции, пользуется большой популярностью у начинающих отечественных бас-гитаристов, которые считают своим долгом его разучить.

В 1996 году в журнал «Fuzz» так объяснялся дизайн обложки: «Дмитрий Озерский проходил мимо одной ленинградской бани (ныне разрушенной), на стене которой увидел барельеф с изображением мальчика, поразивший его своим уродством. Кирилл Миллер „оживил" и чуть-чуть подработал лицо кадавра, и теперь мы можем любоваться этим олицетворением абстиненции. Содержание и его выражение на обложке полностью совпадают. Депрессивный настрой обеспечен».

Рассказывает Фёдоров: "Иногда я писал музыку на готовый текст, иногда на какую-то показавшуюся удачной фразу. Скажем, «Волчица» (ее я сочинил на даче) появилась из одной строки Гаркуши «он идет к своей волчице». Дальше я придумал мелодию, а Озерский на нее дописал остальные слова".

"Есть такие песни, которые и по два года дорабатываются, — рассказывает Дмитрий Озерский. — Вот «Далеко», пожалуй, создавалась наиболее долго. И это единственная песня, припев которой от начала до конца мне приснился. Первый куплет мы очень быстро написали, а с припевом никак не получалось. Уже и в Америку съездили, сделали там другой вариант этой песни. Все равно — не то. Хвост попытался что-то на нее написать. Получилась «Сонь». Но изначальный замысел мы с Леней все равно считали недоделанным. конце концов отправились в какой-то дом отдыха и там продолжили над ней работать. Причем за это время успели много других вещей сочинить".

Во время исполнения этой песни на сцене реквизитом у Гаркуши был рулон туалетной бумаги.

Мелодию песни "Дорога" Леодин Федоров придумал летом 1992 года, когда «АукцЫон» был на гастролях в Гамбурге. Он вышел из дома прогуляться и вернулся с мотивом будущей композиции. Они с Дмитрием Озерским тут же принялись сочинять текст, а через пару месяцев, когда возвратились в Россию, завершили работу над песней.

Оценивая альбом, Леонид Фёдоров признаётся: «…по использованию разных звуков мы там сами себя превзошли». Перкуссия Паши Литвинова сочеталась с флейтами приглашённого духовика-саксофониста Анатолия Герасимова. Саксофонист группы Николай Рубанов освоил в «Жильце вершин» египетскую тростниковую дудочку. Дмитрий Матковский взялся за гавайскую гитару, индийскую арфочку и тампуру. По утверждению Фёдорова, в студии иногда кто-то играл даже на мётлах и газовых баллонах.

Леонид Фёдоров об одноимённом альбоме: "Самой издевательской нашей программой, мрачнейшей, гнуснейшей по текстам и музыке получилась «Жопа». В ней же нет ничего, что может человека радовать. Жил-был веселый «АукцЫон», а стал вот такой…"

"Отталкиваешься от какого-то звука и нащупываешь песню, — рассуждает Леонид Фёдоров. — 0 смысле текста не думаешь, он просто должен ложиться на музыку. Например, вся песня «Зима» выстроилась из слова «то ли»".

Песня прозвучала в фильме Петра Буслова "Бумер" (2003).

Рассказывает Леонид Фёдоров: "В «Предателе», одной из моих любимых «аукцыоновских» тем, есть противное звуковое сочетание «взвожу курки», которое, мне кажется, правильно так и не легло. Мы не нашли ему своевременно замену, и с тех пор оно торчит из песни".

Автором песни является художник Алексей Хвостенко или просто Хвост. Он написал ее в 1970 году совместно со своим другом Анри Волохонским. Песня начала сочиняться в поезде, когда оба ехали из Ленинграда в Псков, а закончилась в одной из псковских столовых.

Песня "Птица" также, как и весь материал одноименного альбома, была написана на даче под Петербургом 19-20 августа 1991 года, когда в стране был ГКЧП. Лидеры "АукцЫона" Леонид Федоров и Олег Гаркуша моментально за считанные минуты сочинили ее. У Федорова была написана или придумана в голове какая-то мелодия, и Гаркуша по ходу дела из-за того, что у него не было стихотворения судорожно придумывал под нее слова. Были в словах небольшие изменения, но по сути своей песня, как она изначально писалась, так она сейчас и звучит.

Леонид Фёдоров признаётся, что песня была придумана спонтанно, прямо во время записи.

"Гаркуше только за авторство «Самолета» можно памятник ставить! — восклицает Федоров. — Считаю, это одна из самых наших выдающихся песен. Недаром Владимир Мартынов и Татьяна Гринденко, впервые увидев Олега и услышав «Самолет», просто обалдели, а Таня упрекнула меня: «Что же ты раньше не рассказывал, что у вас есть такой человек в группе!»".

(В. Мартынов - композитор, Т. Гринденко - скрипачка.)

Вспоминает Гаркуша: "Дима Матковский, впервые в жизни наверное, сочинил инструментальную пьесу и сильно этим гордился. Как-то я зашел к Лене домой, он мне ее показал и говорит: надо эту тему не то чтобы подгладить, но подходящий стих ей найти. Я сразу предложил «Панковский сон», а затем прочел на ту же музыку «Пропали уши у меня средь бела дня…». «Уши» подошли. Правда, Дима обиделся. А на что обижаться-то? Это ж творчество".

"Для «Бодуна» мы с Димкой Озерским пытались сочинять тексты с минимальным количеством слов, в которых есть буква «р», — рассказывает Федоров. — Самой гениальной в этом плане получилась песня «Ушла». В ней в первых двух строфах «р» вообще нет. Да и во всем альбоме эта буква возникает не столь часто. Фишка такая".

Федоровское желание сделать так, чтобы песни Алексея Хвостенко услышало как можно больше людей на его родине, воплотилось в 1992 году. Вскоре после того, как эмигрант Хвостенко случайно залетел из Парижа в покинутое им Отечество после семнадцатилетней разлуки — с сомнительными документами и в самолете с гуманитарной помощью. Вспоминает Озерский: "Мы осознавали, что если не сделаем вместе с ним что-то стоящее, то широко о нем так никто, вероятно, и не узнает. Все замнется. Ну, может, появится пара-тройка каких-нибудь не слишком удачных его альбомов с кабацкими музыкантами, и всё". Так на стихи Хвостенко был записан альбом "Чайник вина".

"Никто не придет" - первая, по-настоящему засвеченная песня группы "Би-2" задолго до "Полковника". В 1998 году, когда группа впервые приехала покорять Москву, ее директор Василий Шугалей установил контакты с только что рожденной радиостанцией "Наше Радио", которая тут же запустила эту песню в эфир. Однако это были кризисные времена, когда вкладывать деньги в мало кому известную группу было рискованно, потому сначала песня "Никто не придет" прошла незамеченной. Популярность она приобрела только в 1999 году, когда ее включили в самый первый сборник "Нашествие", выпущенный по мотивам одноименного фестиваля, который как раз тогда начал проводиться ежегодно летом.

Композиция была написана специально для знаменитого реалити-шоу телеканала ОРТ "Последний герой" в кратчайшие сроки и стала его саундтреком,хотя сами ребята говорили о том, что черновый наброски песни давно пылились у нах на полке.

Изначально в припеве песни должно было петься "Конечно, Эдик!", так как Эдуард - это самое популярное имя среди советских стиляг. Но только пришедший в группу "Браво" Валерий Сюткин посчитал, что на концертах вариант с Эдиком не найдет понимания у публики и предложил назвать героя песни каким-нибудь другим именем. После этого бас-гитарист команды выкрикнул имя "Вася". Песню так и назвали, не воспринимая ее всерьез, а бешеная народная любовь, возникшая впоследствии, для участников группы стала неожиданностью.

Автор слов песни - Василий Шугалей, белорусский рок-музыкант. Он же был первым директором групп "Би-2", "Запрещенные Барабанщики", "Жуки". Хавтана с Шугалеем познакомил Артемий Троицкий.

Это самая массовая по количеству участников песня группы "Браво". Она была исполнена в сопровождении московского камерного оркестра под управлением Жукова. Эту песню многие метко сочли прощанием «Браво» с периодом стиляжничества.

Евгений Хавтан: "Песню «Вот и все» мне хотелось сделать, чтоб она звучала как такие баллады Элвиса Пресли. Его уже такого финального периода, когда он уже был такой толстый. В концерте в Лас-Вегасе, когда он давал свой последний концерт, один из последних концертов, наверное, все помнят эти кадры, там играет такой большой оркестр, чуть ли не симфонический, все пафосно, он говорит какие-то слова такие, выжимая слезу, и барышни все плачут в бриллиантах на последних рядах. И вот мы записали тоже такую песню, и очень удачно получалось, потому что после в конце этой песни все девушки, женщины, все рыдали в зале, потому что все думали, что все, вот это самое вообще финальная песня группы «Браво» и все здесь кончается, этот концерт последний в городе. Вот она получилась достаточно красивой и драматичной, мне она нравится, я с удовольствием слушаю ее".

Песня впервые была представлена широкой публике в октябре 1990 года, на концерте, посвященном пятидесятилетию Джона Леннона. Концерт был снят и показан по телевидению. Для настоящих фанатов "Браво" эта съемка ценна еще и вот чем: в первый и последний раз за историю группы Сюткин появился на экране с длинными волосами. Вскоре после съемки он уступил требованию Хавтана подстричься коротко.

В 1998 году, когда группа "Браво" ездила в тур, посвященный своему 15-летнему юбилею, песня "До свидания" была перезаписана расширенным составом, в который вошли все вокалисты группы - Жанна Агузарова, Валерий Сюткин и Роберт Ленц. Ею же завершались все концерты. Так продолжалось до тех пор, пока Агузарова добровольно, в середине тура, не объявила о своем отказе дальше участвовать в концертах. Это привело к грандиозным скандалам между организаторами, и в результате тур едва не был прекращен досрочно.

На песню был сделан самый первый ремикс в истории "Браво". Таковым его, правда, можно считать с очень большой натяжкой, так как ремиксомания в России в середине 90-х только нарождалась, а музыканты считали это рискованной авантюрой, да и толком не понимали, зачем это нужно на Западе.

Когда песня только начала исполняться группой на концертах, многие поклонники не понимали, что поется в первой строчке припева. Вместо "За полчаса туда, где ты носила белые банты" они считали, что группа поет "За полчаса туда, где ты носила белые бинты".

Это первый и единственный плод сотрудничества тандема Евгений Хавтан - Евгений Осин. "Звездный шейк" появился в Дании в 1989 году, куда "Браво" ездило на фестиваль. Изначально ее как таковой не было - был ритм, была музыка, но не было слов.

Евгений Хавтан: "У нас не было слов для многих песен, потому что мы с Женей практически только начали сотрудничество (и практически быстро его и закончили, он в группе чуть менее года пел), и многие слова он пел, просто пел какую-то рыбу, потому что она сказал, они все равно ни фига не понимают, эти датчане, поэтому можно спеть там что угодно. И у меня дома есть эта запись, очень интересно, там вместо многих слов пропеты какие-то междометия. И все это прошло очень замечательно, на ура, потому что никто не понял русский язык в этом городе".

Для большинства эта песня ассоциируется с вокалом Валерия Сюткина, хотя мало кто знает, что первым исполнителем этой песни был отнюдь не он. В 1986 году , когда группу на некоторое время из-за своих творческих амбиций покинула Жанна Агузарова, было принято решение о замене - так в "Браво" на короткое время появилась певица Анна Салмина. Долгое время ее вокал в "Короле Оранжевое Лето" считался утерянным и лишь в 1996 году оригинальная версия этой песни была издана на сборнике "Песни разных лет".

Долгое время жена Валерия Сюткина, работавшая костюмером "Браво" в период работы ее супруга в этом коллективе, произносила строчку из этой песни "прямо в космос на ракете как Гагарин мы летим" как "прямо в космос на ракете как гагары мы летим". Сюткина этот момент очень напрягал.

Текст этой песни -- стихотворение русского поэта-сатирика Саши Чёрного (1880 -- 1932).

Это первый альбом "Браво", записанный после ухода Валерия Сюткина, с новым вокалистом Робертом Ленцем.

Эта песня - единственная вещь, слова к которой в 1995 году написал новый на тот момент вокалист "Браво" Роберт Ленц.

После ухода из группы "Браво" Валерия Сюткина песня исчезла из ее концертного репертуара, так как с самого начала ассоциировалась только с его вокалом. Более того, Валерию удалось протиснуть в "Браво" эту песню как исключительно песню собственного сочинения. Темсамым Сюткин в первый и последний раз нарушил монополию руководителя "Браво" Евгения Хавтана на написание музыки.

Песня «Французские бесы» едва не стала причиной разрыва Владимира Высоцкого с Мариной Влади. Поэт описал в ней свои «приключения» в Париже в компании с Михаилом Шемякиным, который подбивал друга то удрать со званого вечера в кабак, то поджечь бистро, из которого их выставили официанты. Марину всё это раздражало, хотя она и понимала, что Шемякин в перерывах между загулами делал благое дело: записывал песни Владимира на лучшей по тем временам аппаратуре. Когда Высоцкий спел эту вещь для Марины впервые, она сначала смеялась, а, дослушав, возмутилась: «Ты упомянул всех – венгров и болгар, армян и цыган! Всю песню посвятил другу! А для меня у тебя не нашлось и полсловечка! Значит, мои слёзы для тебя ничего не стоят?» И стала собирать чемоданы. Высоцкий уговаривал жену не ссориться – зачем, мол, ведь всё равно помиримся. Но она улетела в Париж. Он отправился вслед за ней.

С телефонисткой Людмилой Орловой Высоцкий и Влади познакомились после первой ссоры супругов. После тяжкого запоя поэта Марина Влади уехала от Высоцкого, оставив записку "Не ищи меня". Несколько недель она провела в Риме. В парикмахерской её застал звонок: телефонистки по просьбе Высоцкого обзвонили все гостиницы Рима, нашли ту, в которой остановилась Влади, а потом выяснили, в какой она парикмахерской.

По возбуждённому голосу Высоцкого, Влади заподозрила, что он пьян, но прежде, чем Высоцкий ответил, телефонистка вновь вмешалась в разговор: "Не беспокойтесь, он уже несколько дней разыскивает вас, он больше не пьет, просто он очень-очень счастлив!".

Текст песни перекликается с фрагментом повести «Полдень, XXII век» Аркадия и Бориса Стругацких. Повесть была написана к 1961 году, но авторы продолжали вносить в неё изменения вплоть до издания 1967 года.

– Вот послушайте, – сказал Панин. – Я давно уже думаю об этом. Вот мы – звездолетчики, и мы уходим к UV Кита. Два парсека с половиной.

– Два и четыре десятых, – сказал Кондратьев, глядя в стакан.

– Летим, – продолжал Панин. – Долго летим. Пусть там даже есть планеты. Высаживаемся, исследуем, трали-вали семь пружин, как говорит мой дед.

– Мой дед-эстет, – вставил Гургенидзе.

– Потом мы долго летим назад. Мы старые и закоченевшие, и все перессорились. Во всяком случае, Сережка ни с кем не разговаривает. И нам уже под шестьдесят. А на Земле тем временем, спасибо Эйнштейну, прошло сто пятьдесят лет. Нас встречают какие-то очень моложавые граждане. Сначала все очень хорошо: музыка, цветочки и шашлыки. Но потом я хочу поехать в мою Вологду. И тут оказывается, что там не живут. Там, видите ли, музей.

– Город-музей имени Бориса Панина, – сказал Малышев. – Сплошь мемориальные доски.

– Да, – продолжал Панин. – Сплошь. В общем, жить в Вологде нельзя, зато – вам нравится это «зато»? – там сооружен памятник. Памятник мне. Я смотрю на самого себя и осведомляюсь, почему у меня рога. Ответа я не понимаю. Ясно только, что это не рога. Мне объясняют, что полтораста лет назад я носил такой шлем. «Нет, – говорю я, – не было у меня такого шлема». – «Ах как интересно! – говорит смотритель города-музея и начинает записывать. – Это, – говорит он, – надо немедленно сообщить в Центральное бюро Вечной Памяти». При словах «Вечная Память» у меня возникают нехорошие ассоциации. Но объяснить этого смотрителю я не в состоянии.

– Понесло, – сказал Малышев. – Ближе к делу.

– В общем, я начинаю понимать, что попал опять-таки в чужой мир. Мы докладываем результаты нашего перелета, но их встречают как-то странно. Эти результаты, видите ли, представляют узкоисторический интерес. Все это уже известно лет пятьдесят, потому что на UV Кита – мы, кажется, туда летали? – люди побывали после нас уже двадцать раз. И вообще, построили там три искусственные планеты размером с Землю. Они делают такие перелеты за два месяца, потому что, видите ли, обнаружили некое свойство пространства – времени, которого мы не понимаем и которое они называют, скажем, тирьямпампацией. В заключение нам показывают фильм «Новости дня», посвященный водружению нашего корабля в Археологический музей. Мы смотрим, слушаем…

– Как тебя несет, – сказал Малышев.

– Я человек простодушный, – угрожающе сказал Панин. – У меня фантазия разыгралась…

"Но что ей до меня! Она была в Париже,

Ей сам Марсель Марсо чего-то говорил."

В этой строчке кроется тонкая шутка: Марсель Марсо, как известно, мим, то есть артист немого жанра.

И буддизму, и другим религиям Индии полностью чужда идея эволюции – в отличие от нетрадиционных форм оккультизма вроде теософии, переход из жизни в жизнь образует в индийских религиях не лестницу совершенствования и восхождения к Абсолюту, а мучительное коловращение и переход от одной формы страдания к другой. Поэтому если человек материалистического или просто безрелигиозного западного воспитания может найти в идее перерождений даже что-то привлекательное («удобную религию придумали индусы, что мы, отдав концы, не умираем насовсем», – пел Владимир Высоцкий), то для индийца она сопряжена с чувством несвободы и мучительной порабощенности, вызывающей потребность в освобождении из этой круговерти («Когда же придет избавление от уз сансары, о Боже?! Эту мысль называют желанием свободы», – писал один брахманский философ). Учение о карме и сансаре возникло еще в добуддийский период в рамках поздневедийского брахманизма (по-видимому, не позднее VIII–VII вв. до н.э.), но именно буддизм тщательно разработал его, четко артикулировал, сделал формообразующей частью своего учения и уже в завершенном виде вновь «передал» индуизму.

Евгений Алексеевич Торчинов

Введение в буддологию: курс лекций

Высоцкий: «Я иногда получаю удивительные письма. На них обидно не ответить. Иногда письмо может дать тебе новые силы работать. Например, я получил письмо от человека, который был командиром подводной лодки. У них потёк реактор в Средиземном море. Они уходили с курса, по которому проходит много-много пассажирских судов, чтобы не загрязнить, не заразить воду. Очень долго не всплывали. Они шли под водой. У них возникли проблемы с кислородом. Да ещё был взрыв – пришлось переборки задраить. Всплывали они быстро. Последним лёг в кессонный аппарат командир лодки. У него была кессонная болезнь. Это страшные боли. Говорят, что это непередаваемые, ни с чем не сравнимые боли. Если кто-нибудь знает, что такое почечная колика, когда всё болит, это похоже, только при кессонной болезни раз в десять сильнее. Он в течение двух суток просил ставить ему песню «Спасите наши души». Я уж не знаю, почему, но он её слушал. Он мне написал, что эта песня помогла ему выжить и вытерпеть боль. Такие письма стимулируют. Ты снова хочешь работать...»

Песня была написана для спектакля Театра сатиры "Последний парад". Высоцкий писал песни для персонажей, но создатели спектакля хотели, чтобы со сцены звучал голос самого Высоцкого. После долгих раздумий был найден выход: голос Высоцкого в записи звучал из радиоприёмника.

По сюжету моряки возвращаются в порт после долгого путешествия, напиваются с друзьями, а утром решают ни в коем случае не опохмеляться, а наоборт даже заняться спортом. Включают радио, делают физические упражнения, а из приёмника звучит песня Высоцкого: "Вдох глубокий, руки шире...".

С 1997 года "Весна" стала именно той песней, которой "Вопли" всегда закрывают свои концерты.

Вокал Евгения Маргулиса в этой песне - это чистая импровизация. Он пел эту песню не прибегая ни к каким репетициям, находясь в подвыпившем состоянии, полусонный, потому его вокал звучит очень отвязно, причем записан он был с первого раза. После записи он нагло послал группу "на три буквы" и ушел дальше спать.

На момент записи альбома аппаратуры и базы у группы не было, поэтому пришлось репетировать с помощью акустической гитары на троих. На листе бумаги Романов расчерчивал табличку, в квадратах которой напротив каждой из песен были прописаны припев, куплет, соло, ритмические сбивки, количество тактов.

Альбом был записан вторым составом группы, с Константином Никольским. Этот состав считается самым золотым, при этом в нем за два года существования были серьезные разногласия. Никольский отличался своими более пафосными песнями и стихами, нежели то, что сочинял основной вокалист группы Алексей Романов, потому эти песни больше всего имели хитовый потенциал. К тому же у Константина явно были амбиции насчет того, кто должен быть лидером группы. Столкновение двух разных сторон - Романова и Никольского - в итоге привело к тому, что "Воскресение" второго состава так же быстро ушло в лету, хоть и просуществовало немного больше, нежели первый состав. Последние выступления состава должны были начаться в ноябре 1982-го, но в связи со смертью генсека ЦК КПСС Брежнева концерты были отменены.